Отечественной, стоят развалины Главспиртзавода Ленинграда, и левым берегом, используя противотечение, подводят баржи к Ивановскому мысу, Стригуну, сейчас он так называется. Там берут баржонки на два конца, чтобы на стремнину не вынесло, и поднимают устью ручья Бугры (реки Святки). Зарабатывают на этом немало! А зимой-весной рыбу ловят, хорошо пристроились! Всю торговлю Новгорода за кадык держат. Или ниже. Но вернемся в Городно!

Появление над крепостью серебристого «банана», а весь дюраль был анодирован алюминием, отполирован и покрыт цапонлаком, не входило в программу встречи, написанную западнее Буга. Даже Витсерк насупился: ему я тоже не показывал это чудо. Нас сопровождали «бананчики», хотя было совершенно понятно, что большому «банану» никто и ничто не угрожает. Но форсу больше. На западе считали, что «укрощенный бог войны» – это верх прогресса человечества, и они уже рассмотрели его в действии, и видели из чего он состоит. Будут пытаться создать нечто подобное. Сколько башен алхимиков будет разрушено – я просто молчу! Мы же за это время дотянулись до Тулы и направились в Смоленск. Как уже говорилось, проблему с прокатом и вытяжкой проволоки мы преодолели, и теперь пролеты мостов достаточно быстро ставятся на опоры, тем более, что сделаны они стандартными, и «нашлепали» их много. Проблема заключалась только в грузоподъемных механизмах и полиспастах, которые могли протянуть баржу с пролетом к опоре. Путеукладочных поездов уже достаточно и скорости укладки путей значительно возросли. Звеносборочных стендов уже более десятка, и никакого дефицита звеньев нет. Пять километров пути в сутки – стало нормой для четырех работающих поездов-укладчиков. Но это при готовых насыпях, самом узком участке строительства. А это дело зависит от такого количества «но», что даже писать не хочется. Тем не менее, дело движется, и не хуже, чем в 19-м веке, даже быстрее.

– Великий князь поглумиться над нами решил? – сразу после рукопожатия и «обнимашек» заявил Святополк.

– Поглумиться? – я чуточку задумался, у нас это слово практически вышло из употребления, – Ты прав, мудрый Святополк! Хорошенько поглумиться просто необходимо! Самим и над врагами.

Это слово одновременно означало шумное празднество, веселье, и насмешку и издевательство над врагом.

– Ну, коли так, тогда рад тебя видеть, Лан Рысь, сын Стоума. Пошто змея-то приволок?

– Неужто не слышал, что Карла и Бориса я разбил с воздуха.

– А кощеил-то как? Вервями, штоль?

– Верви, конечно, были, но я управлял сим аппаратом, а действовали на земле мои гвардейцы, они не упустили врага и предателя. Карл побился, когда упал с лошади в броне, а Борис был целехоньким, теперь на Лесбосе отдыхает. Да и в этом году, примерно в таком составе, шесть малых и один большой корабль, мы действовали против заговорщиков в Царьграде, а полк морской пехоты брал город с моря. Царьград пал, Михаил Третий и все его родственники до третьего колена вырезаны армянами. В живых из династии остались две женщины: Анастасия и моя супруга, Калисфения, по рождению. Последний представитель предыдущей династии убит в мае в Сиракузах. Это уже третий переворот за последние 50 лет. Чтобы больше этого не повторялось, я принял решение разделить византийское царство на 7 частей. В связи со смертью императора, еще в 864-м году я был призван быть пра-консулом империи, я взял в свои руки управление державой. И поступил с ней так же, как поступили вы с Витсерком, разделив империю франков на множество графств. В таком виде империя будет безопасна для нашего Союза. В одном из княжеств, Босфорском, будет княжить мой сын Мил, когда подрастет. Княжество контролирует проливы между моими владениями, и отдавать его в чужие руки я не собираюсь.

– А пошто жену туда не посадишь? Она – местная.

– Жена мне дома нужна, а не в Царьграде.

– А теща? Она ж еще молода.

– Поэтому и не посажу, все равно, что отдать чужому.

– Здесь не поспоришь, так поэтому ты сюда по облакам скакал? А не жирно будет и Византию, и Союз?

– Союз мы создали задолго до того, как пала Византия. И сейчас я его глава. Что ж мы на поле-то толкуем? Я, вроде, приказывал столы готовить и победу праздновать.

– Да-да, там готовятся, вот только у нас вопрос возник: чья это победа?

– Наша. Три года назад, после того как я разбил Амират, ко мне приехал Витсерк, и мы договорились, что я помогу ему освободить Нижний Шлезвиг.

– Не Шлезвиг, а Сласвик. Это – славянская земля.

– Возможно, не время вспоминать былое. Шлезвиг у его отца отбил Карл Каролинг, который сам себя назвал Великим. Кто бы не жил на этих землях ранее – это уже не имеет никакого значения. Все переселились и перемешались, когда римляне вторглись в Европу. Мы создали союз в 6-м веке, если считать по римскому календарю, триста лет назад. Роды, создавшие его, практически пресеклись, остался только я и моя семья. Кто и почему это сделал – известно. Я, когда меня пригласили на стол, дал обет, что их смерть будет отомщена. Я свой обет сдержал: Византийского царства более не существует.

– А как же она? – Святополк глазами показал на стоящую рядом Катю.

– Я – Екатерина Первая Муромская, мой сын – Муромский. Папскую область и часть Ломбардии взяли войска, расквартированные в королевстве обоих Сицилий, действовавших и по моему приказу. Или вы, мудрый Святополк, думаете, что я не знала: для чего моему мужу требуются территории Сицилий? В Константинополе прекрасно знали, что князь Муромский представляет главную опасность для империи. Ни франков, ни остальных, Византия не боялась, а использовала их для осуществления собственных интересов. До него – опасались мусульман-арабов. Я уже семь лет живу в Союзе, и хорошо понимаю политику, которую проводит Союз. По отношению к язычникам и славянам на севере Европы политика Византии предусматривала только одно: внедрить христианство и поработить за счет этого. Первые успехи наметились не так давно. Вначале хан Борис принял христианство, а через четыре года окрестили князя Зимовита, которого разгромили вы, князь Святополк.

– Великая княгиня, вы говорите, как участница переговоров. – с кривой улыбкой сказал словак.

– Я – королева обоих Сицилий, принимавших активное участие в этой войне.

– Но вы же не принимали участие в боях.

– Для этого у меня есть муж, и воевода Всеволод. Если в Союзе я только жена князя Владимира, то на Сицилии он – только мой муж. Но я всегда его слушаюсь, даже если он не прав, с моей точки зрения. Мы – вместе, и одна семья. Среди остальных членов семьи я – самая старшая. И еще я –